О СЕБЕ И МОЕЙ КОЛЫМЕ 5

Хочется порой

В стену головой,

А в проломе – глядь,

Камера опять.

Автор

Начало конца

Ельцинская, бессовестная и разрушительная для страны приватизация, была задумана и началась при Горбачеве, в конце 80-х, когда некоторые предприятия были названы «кооперативами», хотя к кооперативной собственности не имели никакого отношения, а паразитировали на государственной, точнее – общенародной собственности. Другим предприятиям был присвоен статус хозрасчетных, и их имущество стало выкупаться коллективом из создаваемых на предприятии фондов, то есть на удержанные у государства средства. Третьим – старательским артелям (настоящим кооперативам) до начала приватизации 1992 года правительство разрешило практически безвозмездно пользоваться арендуемым у государственных предприятий имуществом, с которыми артели состояли в договорных отношениях.

Так начиналась компания по подготовке приватизации: с радужными обещаниями и разрушительными последствиями, когда «много и конкретно говорилось о разрушении, туманно и красиво – о созидании. Ничего о сохранении» (С. Г. Кара-Мурза. «Кого будем защищать»).

Кооперативные предприятия в течение двух-трех лет были разворованы, хозрасчетные предприятия в ходе приватизации стали собственностью коллектива (узкого круга лиц); старательские артели, ухитрившиеся, благодаря, сильному лобби, формально сохранить название «артели», практически полностью превратились в «ООО», нисколько не смущаясь сочетанием «старательская артель – общество с ограниченной ответственностью». В настоящее время так называемые старательские артели являются собственностью одного или нескольких лиц.

Вся система отношений явно, или скрытно была настроена на разрушение, и приватизацию пережили, сохранив хотя бы часть коллектива и имущества, считанные предприятия, а добыча россыпного золота на Колыме превратилась, как я ее называю, в сезонный промысел.

Из его окна Магадан не был виден

В первой половине 90-х предприятия золотодобывающей отрасли раза три переводили из подчинения одного министерства в другое. В тупиковой ситуации с приватизацией «Северовостокзолото», мне удалось встретиться с нашим очередным министром, к которому я обратился с просьбой поддержать наше предложение по созданию на базе Объединения финансово-промышленной группы. Не вспомню его фамилию, кажется, Юсупов. Говорили, что он был по образованию энергетик и работал до этого во внешней торговле. За время нашей встречи и моего доклада он мне не задал ни одного вопроса и не ответил ни на один поставленный мною вопрос, ни положительно, ни отрицательно. Посидели, как соседи в метро, каждый со своими мыслями. Через несколько месяцев министерство ликвидировали.

Место им на Колыме

Руководители, журналисты или эксперты, рассказывая о положительных изменениях в стране, говорят о миллионах и миллиардах рублей, тысячах квадратных метров и многих километрах. Но когда умножишь или разделишь эти сумасшедшие цифры на количество душ или лет, то становится ясно, что лучше бы об этих «достижениях» молчали, не смущали людей.

Слушая, красивую песню о миллионе алых роз, нам не придет в голову задаться вопросом, какой же дом был у «бедного» художника, и в каких музеях висели его картины, если продав все это, он смог заполнить розами городскую площадь? Но ведь то – песня!

Посмотрел сюжет новостей, где глава нашего областного города сообщает корреспонденту местного телевидения, что за год в городе введено 80 тыс. квадратных метров жилья. Восемьдесят тысяч! Или около одной тысячи квартир на город с населением более 400 тысяч человек! Причем он не извиняется перед горожанами за разруху в городском хозяйстве, а рапортует!

Достал из своего архива ввод жилья производственным объединением «Северовостокзолото»: за 1986 год введено 58,2 тыс. квадратных метров жилья и 280 мест в детских садах. Это показатели золотодобывающего предприятия тридцатилетней давности. Это там, где 8 месяцев зима, где вечная мерзлота уходит вглубь земли на сотни метров, куда строительные материалы везли за многие тысячи километров…

Напомню: кто такой «старатель»

С конца 80-х годов прошлого века, когда началось целенаправленное разрушение экономики страны, появилось множество прожектов, которые мало имели общего с реальностью, но служили идеологическим подкреплением уничтожения крупных производственных объединений и целых отраслей промышленности. В золотодобывающей отрасли таким фетишем послужил старательский способ добычи, апологеты которого обещали «завалить страну золотом» и даже предлагали правительству перейти всей отраслью на старательский способ добычи.

Кто знаком с историей развития ста­рательского способа в России, знает, что с самого начала промышленной добы­чи золота во второй половине XIX века старательские артели работали на ос­нове договорных отношений с владельцами приисков, работали на обособлен­ных небольших по запасам участках, с низким содержанием золота, доработ­ке бортов, повторной промывке отра­ботанных месторождений. Добытый металл они сдавали приискам по до­говорной цене. Простые формы орга­низации и примитивные способы обогащения позволяли рентабельно вести отработку. Тогда же в глухой тайге и на дальних приисках появились артели «старателей-хи­щников», занимавшихся в основном нелегальной добычей золота и сбытом его по своему усмотрению. Среди них преобладали авантюристы, уго­ловники и охотники за фартом. Поэтому лукавят те, кто ссылается на какие-то исконно русские традиции артельного способа добычи драгоцен­ных металлов. Старатели многое сделали для добычи золота в России, и за это они заслуживают благодарности, но никогда они не определяли перспек­тиву развития отрасли и всегда зани­мали в ней строго определенное место, обусловленное отсутствием необходи­мого стартового капитала, возможнос­тей расширенного воспроизводства и ориентацией на временную рабочую силу. И приходил капитал, который ус­танавливал свои законы, решал про­блемы, но и ограничивал свободу, делая артели спутниками крупных предприятий. Не исчезли эти особенности и в наше время, когда для того чтобы добыть один грамм, надо перера­ботать кубометры горной массы.

В чем же проблема, конфликты во­круг которой сыграли не последнюю роль в ухудшении ситуации в золото­добывающей промышленности? В середине 90‑х, когда еще не стихли обвинения в адрес золотодобывающих объединений – «граби­телей» и «монстров» – старатели, наглотавшиеся подсунутой сверху «свободой», начали публично говорить, что все было раньше разумно: и взаимоотношения с госпредприятиями, и дифференциация цены на золото, и уро­вень оплаты труда старателей. Если не давали в ушедшие времена развернуться «про­грессивной форме организации труда», то почему сегодня, когда «гуляй – не хочу», не рванули вперед старатели и не завалили страну золотом? На чем держалась эффективность старательского, способа? На высокой мобильности, сезонной миграции работников, отсутствии подоходного налога, нераспространении требований трудо­вого законодательства на членов артели, а отсюда и на усиленной эксплуатации работников, тяжелых условиях жизни в подавляющем большинстве артелей. Старатели в ос­новном представляли собой категорию социально безработных людей, которые не могли по разным причинам найти себя в трудовом коллективе или семье. Это люди, имевшие финансовые проблемы и желающие решить их по возможности быстро, люди, у которых были сложности на работе, дома, мо­лодые и горняки-ветераны, холостые и семейные. Да, если была возмож­ность, стабильным работникам при при­еме на работу в артели отдавали предпочтение. У семейного старателя есть устойчивые стимулы для долговременного напряжения: купить машину, квартиру, дачу, но для покупки всего этого надо не­сколько лет по семь-восемь месяцев в году жить без семьи, что выходит за рамки ра­зумной мотивации и нередко приводило к деградации человека. В результате этого даже благополучные артели к началу промывочного сезона имели до 70% новобранцев. Заблуждением всегда было оценивать производительность артелей по добы­че золота на одного старателя. Как производственная единица старательская артель соответствовала участку или карьеру горного предприятия. И с учетом этого производительность тру­да на участке государственной добычи не уступала производительности в ар­тели. Ведь артель не занималась вопро­сами финансирования, организации взрывных работ, не производила в пол­ном объеме работы по материально-техническому снабжению, планирова­нию горных работ, ведению геолого-маркшейдерской документации, обработке золотосодержащего концентрата. И это далеко не полный перечень функ­ций, которые отсутствовал в деятель­ности артели. Все это делал прииск или горно-обогатительный комбинат. Старательские артели по сво­ей природе не могли определять перспективу развития отрасли. Не соответствует действительности и информация о добыче старателями в 90-е годы 65% российского золота. После вво­да жестких ограничений по оплате тру­да на государственном способе добычи в 1989 г., когда за каждый сверхплано­вый рубль заработной платы надо бы­ло перечислить четыре рубля в госбюджет, началась массовая перереги­страция подразделений государственных предприятий (участков, карьеров) в старательские артели, которая зачастую проходила под давлением руководства предприя­тий. В течение двух лет удельный вес старательского способа увеличился вдвое. Но это совершенно не связано с его эффективностью. Это была принудительная горбачевская приватизация, не давшая ничего новоиспеченному старателю с точки зрения жизненной перспективы и социальных гарантий. Тем не менее, это позволило, не без успеха, заинтересованным лицам лоббировать в госу­дарственных органах особые интересы старателей, что в целом, как мы сегод­ня видим, имело для золотодобываю­щей отрясли только отрицательные по­следствия. В старательских бедах обвиняли «монстров» и просто госпред­приятия, но старатели не реализовали свои амбиции, и фактически исчезли как кооперативы? Да и здоровых амбиций не было, а было стремление урвать от бесхозного пирога государственной собственности. Артелям, пустившимся в самостоятельное плавание, не помог ни отказ финансировать социаль­ную сферу, ни щедрый подарок Госкомимущества в виде бесплатной эксплуатации дорогостоящей импорт­ной техники, ни сохранявшиеся какое-то время льготы. Видно, причиной тому, был не неравный брак артелей и госпредпри­ятий. Просто по своей экономической природе старательские артели могла работать только в той нише, которую они занимали, и ника­кую другую они занять не могли. И в этой нише было не царство произвола, а вполне нормальные отношения партнеров: государства, предприятий и ар­телей. Дифференциация цепы на золото по регионам страны учитывала повышен­ные издержки на его добычу на Севе­ре, который является основным поставщиком металла, а различие в цене вну­три предприятия определялось необ­ходимостью содержания социальной сферы и отражало качество сырьевой базы, соотношение объемов буровзрывных работ между артелями и рядом, других факторов. Планово-принудите­льный объем добычи золота стимули­ровал его перевыполнение, так как артель знала – не будет сверхпланового металла, не будет и заработка. Один из инициаторов старательской вольности – Массарский, позже писал: «Нас обжимали по цене, но за­то наделяли оборотными средствами: от 70 до 80 процентов добытого металла нам оплачивали в виде аванса, и выдавался он как беспроцентный кредит, который мы возвращали в конце го­да... Ничего этого сейчас нет. И это за­ставляет нас носталгически вздыхать по старым временам». Где старатель найдет сегодня такие партнерские условия? Тогда Вадим Туманов в интервью под грустным названием «Ни­какой победы нет…», сказал, что старатели давно бы освоили Сухой Лог, крупнейшее рудное месторожде­ние золота в России, если бы их туда допустили. Я уверен – освоили бы не только старатели, но и государственное объединение «Лензолото», на балансе которого стояло это месторождение, если бы у его предприятий, как у старателей, не изы­мали свободный остаток прибыли, не ограничивали уровень оплаты тру­да, не применяли нормы трудового законодательства.

Старатели, как в 1991 году шахтеры, сделали свое дело, и получили сполна за свои заслуги. Новый Гражданский кодекс не предусматривает такого субъекта, предпринимательской деятельности, как старательская артель, и то, к чему сегодня по привычке лепят название «артель старателей», ничего общего с «артелью», как кооперативом собственников, не имеет.

Экономика абсурда

За производство экспортной продукции производителям возвращают налог на добавленную стоимость, который включен в цену покупаемых предприятием ресурсов. Мотивом является положение экспортера как конечного участника в производственной цепочке, которому, в отличие от поставщика на внутренний рынок, некому возместить уплаченный им НДС. У горнодобывающих предприятий драгоценные металлы покупают в основном банки, освобожденные от уплаты НДС. Но ведь договорная цена рассчитывается исходя из мировой цены на металлы! С какого переполоха возвращается НДС, если на земле невозможно найти большей легальной цены покупки? Я понимаю, что государство должно помогать на первых порах экспортерам высокотехнологичной продукции. Но ведь газ, нефть, золото, глинозем, фосфаты, зерно – это сырье, которым торгуют преимущественно те, кому торговать больше нечем.

И такие невменяемые финансовые механизмы приводят к тому, что в государстве появляются криминальные структуры и преступные схемы по отъему денег у государства.

Малый бизнес

Перестройка и приватизация уничтожила золотодобычу как отрасль, как организационную структуру. Как сказал наш бывший министр: «Дали самостоятельность государственным предприятиям, не решив вопросы собственности», а потом часть государственной собственности практически безвозмездно передали частным лицам – всевозможным кооперативам и старательским артелям, что привело к массовому банкротству государственных горно-обогатительных комбинатов, и, в конце концов, разрешили добывать золото любым юридическим лицам.

В Магадане я знал десятки золотодобывающих фирм (шараг), руководители которых были бывшие учителя и директора школ, строители, работники торговли, снабженцы, а один руководитель – просто шофер со средним образованием.

Как-то ко мне в кабинет, зашел один из таких директоров и попросил ускорить выдачу документов, которые находились на согласовании в департаменте. Когда я его спросил, о каких документах идет речь, он даже не мог мне назвать их перечень.

Я не раз сталкивался с такими директорами и посоветовал ему не мучить себя и людей, заняться другим делом. На что он мне ответил: «А я ничего другого не умею делать». То есть он умеет быть только директором!

Разве это бизнес? Это – способ закапывания и отмывания денег.

Бизнес совершенствует только получение прибыли

Вопреки распространенному мнению бизнес не совершенствует процесс производства.

Мировую цену на золото определяет узкая группа людей, и данная цена цена не имеет никакого отношения к спросу или издержкам производства, потому она изменяется скачкообразно и непредсказуемо даже для серьезных аналитиков, которые с умным видом делают прогнозы.

Взлетела по непонятным причинам цена на золото, и в эксплуатацию вводятся рудники, годами стоящие на консервации, и наоборот. Такие «качели» прослеживаются десятилетиями.

Дай возможность, как в середине прошлого века в ЮАР, установить мировой рекорд по проходке вертикальных стволов, посадив на каждый квадратный метр выработки по одному африканцу с обушком и отбойным молотком, и бизнес с удовольствием вернется в каменный век.

Совершенствование производства и бизнес находятся в разных плоскостях человеческой деятельности.

Успех на фоне деградации

Как о большом техническом достижении читаю сообщение на магаданском сайте о работе колымской драги: «Это единственная в стране драга, которая работает с применением гидрооттайки грунтов, скованных вечной мерзлотой. Данную технологию разработал магаданский научно-исследовательский институт».

Умалчивают, или действительно не знают, что гидрооттайка на драгах стала применяться более ста лет тому назад, а еще двадцать лет тому назад на Колыме практически все 16 драг работали с гидро- или парооттайкой.

То, что драга «единственная в России» говорит о деградации россыпной золотодобычи, а не о каком-то достижении.

Золотодобыча

В 90-е годы мы бесплодно дискутировали: нужно ли наше золото государству, пока не стали понимать, что государству не нужно не только золото. Государство стало другое. И жизнь стала другая.

Золотодобыча сегодня представляет собой небольшой бизнес, в котором хорошо тогда, когда всем остальным плохо.

Если капитализация всей мировой золотодобычи меньше, чем капитализация одной крупнейшей мировой компании, то может ли она в тяжелое время решать проблемы экономики?

Это что-то вроде депозитной ячейки. Она не может служить средством развития или что-то приумножить. Только сохранить.

Им интересны не мы, а наше

Средства массовой информации сегодня, как и во все другие времена, являются орудием пропаганды власти. Но продукция нынешних СМИ представляет собой пропаганду разнузданную, аморальную, направленную на нивелирования человеческой личности, отрешения ее от реальной жизни страны и насущных проблем общества. Их задача – «разобрать» психику человека, запугать его, понудить к идиотским желаниям: выиграть миллион, приобрести очередной гаджет, лечиться у колдунов, ведьм и шаманов.

Перед ними не ставят задачу – знать и рассказывать о России. Практически на каждом центральном телеканале несколько раз в день идут специальные выпуски «чрезвычайных происшествий», не говоря уже о программах новостей, которые наполовину состоят из «ужасов». В этих программах они устраивают охоту на проституток, но за тридцать лет не показали арест хотя бы одного сутенера. Как происшествие, способное потрясти всю страну, показывают, как пьяный муж поколотил жену, или наоборот…

Для них, Россия – это что-то вроде мифологической Атлантиды, и в «чрезвычайных происшествиях» показывают снежные бураны на Сахалине и соракапятиградусные морозы в Якутске. Хотя это все равно, что пугать людей дождиком в Москве. А тут полковник МЧС докладывает с Сахалина: есть ли человеческие жертвы, когда на острове закончится погодное безобразие, на сколько дней запасов топлива осталось в бедствующем регионе… Люди видят: власть на месте, сильна и чадолюбива.

Случайно, при переключении телеканалов, попал «АВТОплюс», который никогда не смотрю, и с удивлением увидел Колымские пейзажи: сопки, Колымскую трассу, поселки и даже карту с названием Магадана и населенных пунктов на английском, и среди них – «Kubaka».

Я захватил уже концовку документального фильма о двух братьях дальнобойщиках («Дальнобойщики-экстремалы»), которые на своих «КАМАЗах» возят аркагалинский уголь по поселкам области. Обычный сюжет, рядовая работа оператора, обычная жизнь и труд наших ребят; я сам когда-то на Колыме не один подобный сюжет снимал на видеокамеру.

Но задел меня авторский текст в переводе с английского, где Колыма частенько называется «Сибирью», где каждое слово – ложь: «Сталин депортировал на Колыму народы, многие из которых исчезли навсегда», «… два миллиона заключенных», «Магадан – цитадель ГУЛАГа», «горные перевалы достигают двух километров и их машины не приспособлены для таких дорог»; «в рыбацкую деревушку Армань через большой перевал можно добраться только два или три раза в год».

Я посмотрел только окончание фильма, но думаю, он весь был напичкан такими измышлениями. Кому подобные передачи нужны, и с какой целью их показывают российское телевидение? Такая информация по своей сути есть элемент войны, провокация, основанная на клевете и лжи. Я понимаю, что данный фильм с интересом могут посмотреть на Аляске, в Канаде и даже в Польше. Но зачем тратят деньги (или такие фильмы нам дарят?) на импортные фильмы об истории России, тогда как у нас своих сванидз, познеров и млечиных хватает?

Я здесь вижу только одну причину для наглых, лживых и безграмотных комментариев, извращающих нашу историю. Я думаю, что если данный фильм и не сделан специально для нашей аудитории, то непременно предполагалось, что он обязательно будет показан у нас.

Идет борьба, не на жизнь, а на смерть, и СМИ, похоже, не на нашей стороне. (14.10.2010).

Магадан

Магадан – это «ворота Колымы», но не Колыма. Магадан по сравнению с Колымой, которая, я считаю, начинается в ста пятидесяти километрах от столицы края, – северный курорт: мягкая приморская зима, более продолжительная осень, рыбалка круглый год, до середины мая лыжи, чистый воздух и море. Для человека любящего общаться с природой, это одно из самых привлекательных мест в России, по красоте ландшафта, по богатству и разнообразию рыбы, зверья, доступности отдыха на природе.

Сегодня Магадан гораздо тише и уютнее, чем тридцать лет тому назад. Если раньше здесь что-то производили для золотой Колымы, то сегодня город – административный центр региона, где, если отбросить воспроизводство самого себя, главными объектами являются морской порт в бухте Нагаева, кратно сокративший грузооборот, и автоперевозчики по доставке грузов на Колыму. Тишина, чистый воздух и никакой суеты.

Магадан стал спальным районом Колымы, где работающие в центральных районах области, приобретают жилье для детей, поступивших в местные ВУЗы, для себя, чтобы пережить несколько месяцев до наступления сезона добычи золота, или пожить в перерывах между вахтами. Если бы не эти факторы, то численность жителей в городе была бы сегодня раза в два меньше.

Когда Россия после собирания земель русских у наследников Чингисхана перешла к промышленному освоению окраинных территорий, то началось все с разработки и эксплуатации природных ресурсов. И сегодня в тех местах градообразующие предприятия и основные налогоплательщики – предприятия-недропользователи. Но доля их платежей в консолидированном бюджете региона – небольшая. Все права, связанные с эксплуатацией недр, включая лицензирование и налоги от этой деятельности, являются прерогативой федерального центра. А потому подобные территории вопросы своего социально-экономического развития могут решать только при финансовой поддержке федерального бюджета. Как можно исполнять распоряжение Правительства страны об ответственности местной власти за техническое перевооружение региона при 70-и процентной дотации из федерального бюджета? Только так, как скажет Москва.

В начале 90-х Центр заявил, что ему не нужно золото дороже золота. Но как ни странно, и сегодня в регионах вечной мерзлоты продолжают добывать золото. Из россыпей, что давала Колыма – немного, в четыре раза меньше, чем двадцать лет тому назад, но добывают. Видно то, что делало таким дорогим золото, была жизнь человека на колымской земле. Бросили поселки, чтобы выжить, выдавили 2/3 населения на «материк», и золото подешевело. В таких условиях есть две возможности выживать: держать позорно низким уровень оплату труда и «проедать» амортизационные отчисления. Если бы не дефолт 1998 года, то россыпной золотодобычи на Колыме уже не было. Помогает отрасли и то, что власть в интересах экспортеров нефти и газа, для наполнения бюджета поддерживает низкий курс рубля.

В таких условиях эффективна только эксплуатация природных ресурсов. Золото дает возможность выжить, но перспектива региона связана с развитием шельфовой нефтедобычи, переработкой углей, использованием биоресурсов моря и развитие туризма. Туризма нашего, русского, поддерживаемого государством, а не импортного. Все эти отрасли должны развиваться активно, что требует колоссальных денег.

В финансовом отношении все нынешние доходы от добычи металлов могла бы намного превысить добыча и переработка продуктов Охотского моря (не только и не столько рыбы), но данный вопрос еще более сложный, чем проблемы золотодобычи.

Рыбалка

Самое великолепное в Магадане – это рыбалка. Можно выехать из дома и через тридцать-сорок минут плавать на лодке в бухте Гертнера – ловить камбалу; точно также зимой, когда идет навага и корюшка. Рыбалка круглый год без перерыва, и не какая-то там костлявая «материковская» рыба, пропахшая проблемами экологии, а настоящая морская: горбуша, нерка, кета, кижуч, мальма, хариус, камбала, палтус, навага, корюшка и даже крабы. Можно ловить и морского окуня и треску, поймать зубатку и бычка.

Первым с теплом появляется уёк и его можно черпать сачком с линии прибоя. Из него можно самому сделать вкусные «шпроты». А камбала ловится так, что иногда приходится вторую удочку убирать, так как снасть даже не успевает опуститься на дно, как уже надо подсекать и тащить эту морскую курицу наверх. Я всегда разделывал камбалу прямо на берегу, и дома оставалось только сполоснуть ее водой, разложить по пакетам и уложить в морозильную камеру.

После камбалы подходит нереститься горбуша, за ней кета, потом кижуч. Стоимость одной хвоста красной рыбы по лицензии небольшая, и летняя заготовка рыбы – обычное дело в тех местах. Красную рыбу там ловят, в основном, сетями. Это нелегкий труд, а иногда и экстрим, если море волнуется, а надо выходить на лодке, устанавливать груз (якорь), растягивать фалы, заводить сеть, а потом, при попадании в нее рыбы, каждый раз выходить на лодке вынимать добычу, или каждый раз вытягивать сеть на берег.

Однажды в сентябре я привез с рыбалки домой 42 кижуча (это около 200 килограмм) и получилось из него 14 литров икры. Мы вчетвером тогда поймали столько рыбы, что когда возвращались и спустило колесо на «Уаз-462», нам пришлось выгружать мешки с рыбой, так как рессоры выгибались и домкрат не поднимал машину.

Иногда я смотрю те фотографии: полная ванна рыбы и икра в тузлуке в двухведерном бачке.

Но обычно мы с товарищами вылавливали свою годовую потребность, после чего прекращали ловить. К зиме морозильная камера была полна рыбы, и наступала очередь мальмы, наваги и корюшки.